Шли последние дни войны...

Мы продвигались на запад, и в апреле 1945-го вышли к границам Германии, - вспоминает ветеран. - Форсировали реку Одер. Мост через нее был частично разрушен, и нашей бригаде пришлось его восстанавливать. Во время отдыха на берегу Одера часть получала новую технику и вооружение. Наш батальон впервые за войну получил огнеметные танки и ранцевые огнеметы - нас готовили к уличным боям в Берлине. Жидкость для этих огнеметов полагалось готовить накануне сражения. Но сами танкисты умели только стрелять, а как готовить жидкость для огнеметов не знали. Нужно было смешать две составляющие: обыкновенный бензин и специальный порошок. У танкистов дело не ладилось... Оказалось, они сыпали в бензин порошок, а нужно было наоборот - порошок разбавлять определенным количеством бензина.

Ночью 16 апреля нас срочно перебросили с польского берега Одера на немецкий, - продолжает Федор Антонович. - Позади наших частей и вперемешку с ними двигались машины с мощнейшими прожекторами. Некоторые недоумевали: зачем их столько? Но скоро поняли: перед рассветом эти прожекторы расставили на нашей передовой, а за ними расположили артиллерию. Зажженные прожекторы осветили переднюю линию обороны противника, ослепив немцев. Тысячи советских орудий начали обстрел... Сопротивление немцев в этот день подавили довольно быстро, но враг заминировал дороги на Берлин.

Наши танки-тральщики шли вперед, - рассказывает Самойлов. - Эти специальные машины своими катками подрывали мины на пути, сами при этом не страдая. За ними шли боевые танки и машины, а следом шли мы и отмечали вешками безопасные проходы в минных полях. Таким образом, за день мы прошли 12 километров до следующей линии немецкой обороны.
Были жестокие бои, до Берлина оставалось километров 60-70. Нашей главной задачей было захватить город Зеелов, стоявший на возвышенности. Внизу были болота, а к городу вели крутые склоны. Подступы к Зеелову были хорошо укреплены, заминированы. Немцы расставили массу огневых точек. С высоты отлично просматривались окрестности. Зееловские высоты штурмовали около недели...
Наша бригада все дни была на разминировании, неся большие потери. Мне, как офицеру штаба батальона, приходилось выполнять различные поручения, узнавать, что требуется каждой роте, как идут ее дела.
В пригород Берлина мы вступили 24-25 апреля. Все подступы к столице были заминированы. Буквально на каждом углу немцы разместили огневые точки, защищенные мешками с песком. В каждом окне, на каждой крыше мог скрываться вражеский снайпер. В Берлине мы несли большие потери, в том числе и командный состав. Из трех командиров роты в живых остался один. Командир батальона назначил меня командиром первой роты, комсорга - командиром второй роты.

Мирных жителей Берлина наши части не обижали. Трофеи брали, только если захватывали какой-то склад. Например, в одном из подвалов набрели на склад с шоколадом.

Продвижение нашей пехоты к рейхстагу как-то раз застопорилось из-за ожесточенного сопротивления немцев. Моя рота находилась от него буквально в одном квартале. Мы захватили здание аптеки и остановились в ней, так как вдоль улицы строчил пулемет. На наших глазах загорелся советский танк. Следом за ним вышел второй танк - и снаряд высек рядом с ним искры из булыжной мостовой. Сквозь стеклянную витрину аптеки я приметил, что немецкая пушка стреляет из углового дома. Мы с ребятами взяли огнеметы и стали по развалинам пробираться к этому зданию. Я направил огнемет в окно, из которого стреляли, и дал длинную очередь. Пушка замолчала. Это было мое последнее боевое действие - уже 28 апреля, накануне капитуляции немцев в Берлине.

- Ко второму мая 1945 года в городе стало тихо, - продолжает рассказ ветеран. - А я лазил по подвалам: мечтал найти фотоаппарат, так как очень любил фотографировать. Первый трофейный фотоаппарат я нашел еще в Польше, а в Берлине хотел найти поновее и получше. Тщательно осматривал находки. Наконец нашел фотоаппарат, который пришелся по нраву. Потом искал химреактивы для печати и проявки фотографий. Рисковал, конечно, - вдруг в подвале засел вооруженный немец? Но все обошлось...

Я шел по улице с фотоаппаратом. На тротуаре стояла наша полуторка с зенитными пулеметами. Ребята-зенитчики попросили сфотографировать их на память. Я сделал снимок и записал их данные, чтобы потом передать фотографию. Я уже отошел шагов на 30-40, когда откуда-то сверху раздался выстрел, и машина вспыхнула. Те, кого я только что сфотографировал, погибли на моих глазах. А карточка у меня еще долго хранилась, но потом она где-то затерялась...

Жаль, у меня не хватало опыта для фотосъемки - тогда мне всего 23 года было. Щелкал фотоаппаратом только потому, что нравилось. Не умел нужный ракурс выбрать. Вот, например, по неопытности не подошел ближе, сфотографировал издалека девушку-регулировщицу на улице Берлина. Теперь жалею: на фотографии ее лица не разобрать.